АЙНА МАМАЕВА: «ДЛЯ МЕНЯ ШКОЛА КАК ДУБ: ПОСАДИЛА НА СОТНИ ЛЕТ»

Во все времена вопрос образования оставался краеугольным камнем в развитии личности, в частности, и государства – в целостности. Анна Мамаева, основатель и директор русской школы «Знание» в Лондоне, предлагает сосредоточиться на вопросе не «куда пойти учиться», а «кого мы хотим увидеть в результате». О разнице британской и русской систем обучения, почему стоит любить хулиганов и как бороться с неквалифицированными учителями при помощи линейки – в нашем интервью.

– Достаточно часто слышу мнение профессионалов: можешь не открыть ресторан – не открывай, можешь не создавать школу – не создавай. У девушки из Дагестана не было возможности не основать русскую школу в Англии?

– Во-первых, я не всегда была согласна с нашей советской программой обучения. Мы осваивали все, и меня это страшно мучило. Вместо биологии и сочинений мне хотелось заниматься астрологией. В университете я добилась, чтобы у нас отменили историю КПСС и политэкономию. Из-за моего «революционного» настроя меня не пустили в аспирантуру. В общем, я была страшной хулиганкой, поэтому сейчас обожаю шалопаев. В них заложен огромный потенциал.

Во-вторых, наша семья состояла из педагогов. Все умные, чтобы преподавать. (Смеется.) И в 12 лет у меня уже была мечта: организовать школу, которая даст детям выбор. Мне хотелось, чтобы они гордились своей историей и вдохновлялись местом учебы. Впервые я реализовала свою задумкув Арабских Эмиратах, теперь – в Англии. Для меня школа как дуб: посадила на сотни лет.

– Как ваша школа чувствует и решает современные вызовы общества?

– Наша школа как ледокол: мы стабильно идем и расчищаем путь, а за нами плывут остальные лодки. Сегодня мы хотим научить ребенка слышать другого, рассуждать и аргументированно отстаивать свою точку зрения. Важно, чтобы он стал самостоятельно мыслящим. Ни к чему читать книгу от А до Я, если она ему неинтересна. Я постоянно думаю над тем, как верно направить детей. Мы должны помочь ребенку с определением предназначения в жизни: кем он себя видит, чем ему приятнее заниматься.

– Борис Акунин говорит, что в каждом человеке есть талант, заложенный природой. А что, если ребенок видит свой дар в том, чтобы быть дворником? Родители к такому не готовы.

– Нужно аккуратно подводить ребенка к чему-то, начать с ним рассуждать, дать возможность заработать первые деньги. Зачастую его представление об этой профессии будет расходиться с полученной практикой.

У нас есть ученик, чья мама видит в нем скрипача, а ему нравится математика и претит заниматься музыкой по 4-5 часов в день. Но парень боится ей признаться. Наша роль заключается в том, чтобы быть по обе стороны. Надо научить детей и родителей распоряжаться своей энергией так, чтобы прожить комфортно. Важно не пережать, а создать благоприятную атмосферу, где ребенок начнет развиваться.

– Кто ходит в вашу школу?

– Сейчас аудитория поменялась. К нам приводят много детей из смешанных браков, которые зачастую вообще не имеют корней в России. Ребенок берет знания от обоих родителей, воспитывается в  английском обществе и знает русский язык. С таким багажом он на три головы выше законопослушного британца-сухарика.

Все начинают понимать, что русский – очень дорогой язык, напрямую связанный с бизнесом. Кто знает русский – тот найдет хорошее место в жизни.

– То есть ребенку со знанием русского языка стоит рассчитывать на место в крупной компании?

– Специалисты с русским языком невероятно ценятся. Твоя ставка сразу взлетает в два раза. Одна из наших учениц занимает высокую должность в области маркетинга. Ее постоянно отправляют в командировки в Россию, потому что знают: она поедет – и привезет то, что нужно компании. Воспитанник нашей школы Лукас пришел на практику с горящими глазами. Он решил стать летчиком и сейчас по-настоящему осознал, сколько горизонтов открывает для него русский язык. Возьмите топ-20 лучших университетов. Не случайно в каждом из них есть русское отделение.

– В чем разница между русской и британской системами образования?

– Мне нравится, что в английских школах есть свобода выбора. Дети могут изучать интересные для них предметы. Мы стремимся  этот опыт перенять. Также мы стараемся организовывать выездные мероприятия, чтобы расширять картину мира учащихся. Например, мы подписали контракт с Музеем Лондона, и наши дети смогут заниматься в их классах. Когда ребенок бежит в нашу школу впереди родителя – это мое самое большое достижение.

Главный недостаток английских школ – диваны и отсутствие дисциплины. Если ты не хочешь что-то делать, то ничего страшного: вот, полежи. До последнего момента домашнее задание было необязательным, а теперь они поняли, что подошли к краю обрыва. Однажды мой сын пришел из школы со словами, что Россия не самая большая страна в мире. Я ему говорю: «Ты же математик – возьми линейку и померь». Это очень показательно.

– Если говорить не о значении системы, а о родителях?

– Они главные мотиваторы ребенка. Сейчас наступил страшный период, когда надо обучать родителей. Все меньше стали приводить в школу 3-летних малышей, когда обучение им дается легко. Молодые мамы-эгоисты сидят с гаджетами в кафе, общаются в узком кругу и думают, что их ребенок так будет развиваться. Многие не хотят делать с детьми домашние задания. «Это же необязательно, и жизнь – кайф». Поэтому каждому родителю мы объясняем: вы начали – идите к цели. Раньше экзамен по русскому языку ежегодно сдавали 20-30 человек, а теперь – 150. Это наша заслуга, и поэтому мы не зря второй раз получаем высшую награду за лучшее дополнительное образование в Англии.

– Вы хотели, чтобы русский язык стал европейским. Что помешало осуществлению задуманного?

– 3-4 года назад мы работали с Европарламентом и даже делали такую заявку. В случае удачи можно было бы открывать русские школы на государственном уровне по всей Европе. Но потом я решила, что политики с меня хватит, и целенаправленно продолжила заниматься своим делом. В нем я вижу огромную платформу для созидания. За 15 лет через нас прошли три тысячи человек. Это очень много!

 – Существуют ли трудности в популяризации русского языка за границей?

– Российские министры настаивают, что проблема в чистоте русского языка, пытаются вырастить гениев, выпускают красивые словари с золотым тиснением. Я же вижу, что русский физически исчезает. Необходимо готовить учителей, создавать хорошие и доступные книги для детей 3 и 5 лет. Когда мы стояли на языковой выставке, подходили взрослые люди и спрашивали: «Как изучать ваш язык? У вас сложные обороты, существительные, падежи – а где найти ваш алфавит?» Это смешно. Вместе с Российским институтом дружбы народов (РУДН) мы напечатали алфавит с транскрипцией.

– Получается, мы не умеем себя продавать, не видим русский как продукт?

– Мы всегда занижали самооценку. У нас есть огромный хвост прошлого. Нам нужно одно-два поколения, чтобы научиться себя любить. Русский язык должен преподноситься как большое достояние с позитивным посылом. Вот – Третьяковка, вот – русский балет, гимнасты, ученые и бизнесмены. Многие ведь на государственном уровне этого не знают и безосновательно жалеют Россию. Потенциал наших соотечественников огромный! Они живут в стране с шикарными возможностями, где среди всех коридоров нужно найти правильные двери.

Моя мечта – наладить студенческий взаимообмен между институтами. Если английский ребенок один раз съездит в Россию, увидит Москву и Питер, то появится целое поколение, которое будет говорить о нас хорошо. На уровне президентского состава у нас объявляют год русско-британской культуры, согласовывают проекты с нашим участием, а денег не дают. О каких теплых отношениях может потом идти речь, если наша сторона сама все тормозит? Так и получается, что контакты налаживаются на уровне конкретных людей, готовых к диалогу.

– С учетом ваших амбиций наверняка есть мысли о грандиозном проекте?

– Я бы хотела открыть билингвальную или трилингвальную школу, в которой русский язык будет обязательным предметом. Я мечтаю о том, чтобы там преподавали наши лучшие математики и физики, чтобы обучение было на высшем уровне по всем дисциплинам.

 Елена Михеева
etaplaneta@gmail.com
+44 7491 830-727