Борис Акунин: “Лекарство от скуки”

Писателю Борису Акунину от роду всего 13 лет: он появился на свет в 1998 году, когда японовед, переводчик и эссеист Григорий Шалвович Чхартишвили решил попробовать свои силы в художественной прозе. Для своего нового амплуа Чхартишвили выбрал псевдоним – Борис Акунин. Созданная под новым именем серия детективных романов об Эрасте Фандорине принесла писателю славу и огромную читательскую аудиторию в России.

– Все мы помним слова Булата Окуджавы «Каждый пишет, как он дышит». В ваших книгах есть страницы, написанные в стиле Толстого, Каверина, Дюма, Эко и многих других писателей. Почему вы прибегаете к такому методу?

– Мы – это то, что мы едим. А поскольку я всю жизнь ничего, кроме литературы, не ел, мой клеточный состав сложился из того, что я в разное время прочитал. У людей моей среды, воспитания, образования сведения о жизни на 99% почерпнуты из книг, а не из самой жизни. Поэтому я пишу так, как для меня естественнее.
Мы живем во времена, которые называют ругательным словом постмодернизм – я ничего предосудительного в этом явлении не вижу.

– Тем не менее у вас есть произведения, научные статьи, которые вы подписываете своим именем. Почему возникла необходимость использовать псевдоним?

– Это разные типы письма. Когда пишу эссеистику, главное – предельно просто и доходчиво излагать свои мысли, стиль здесь не имеет значения. А при написании художественного текста гораздо важнее то энергетическое пространство, которое ты при этом создаешь. Для того и существует такая вещь, как художественный стиль. И если я могу для этого использовать то, что до меня было сделано великими писателями, я с удовольствием это делаю. Кроме того, поскольку я рассчитываю, что мой читатель сделан из того же теста, что и я, то надеюсь, что ему в этой среде также будет комфортно. Такому читателю многое можно не объяснять, достаточно несколько штрихов – и он уже узнает ситуацию, дорисовывает ее для себя сам. И в этом смысле это очень интерактивное чтение.

– Вы были одним из первых популярных авторов, который писал хорошим русским языком. Естественно, у вас появились подражатели, или скорее двойники – есть какой-то Брусникин, выдающий себя за вас, некая Борисова тоже претендует на ваши лавры… Кто эти люди – самозванцы, делающие пиар на вашем имени?

– Есть много авторов, пишущих в том же жанре, что и я. Я ведь жанр не монополизировал, и копирайт на нем не стоит…Что можно сказать? Пишут – ну и пусть пишут!

– Но это не вы скрываетесь за этими именами?

– Может, и я… А может, и нет… На этот вопрос я всегда отвечаю уклончиво. Так оно интереснее!

– Ваше литературное имя Акунин означает?..

– Негодяй, «плохой человек».

– Вы осознанно пошли на то, чтобы ваше имя ассоциировалось с негативными эмоциями?

– Нет, я имел в виду совсем другое. Все книжки в этой серии написаны про злодеев – Эраст Фандорин там персонаж второстепенный.

– Когда Флеминг создавал Джеймса Бонда – агента 007, он наделил его своими чертами. Насколько вы ассоциируете себя со своим героем Фандориным? Вы ведь тоже японист, знаток культуры этой страны, любите детективы…

– Кроме Японии, ничего общего у меня с господином Фандориным нет. К сожалению. И к счастью!

– А как началось увлечение Японией, которое переросло впоследствии в вашу профессию?

– Мне было лет 12, когда я прочитал книгу о театре кабуки. Это тот возраст, когда у подростков прорезаются какие-то интересы – кто-то сходил на футбол или хоккей, а кому-то в руки попалась книжка о театре кабуки!

– Как вы представляли свое будущее, когда решили изучать японский язык профессионально? Ведь в те годы, выбирая факультет в университете, мы понимали, что надо ориентироваться на работу, которая тебя будет кормить.

– Так и думал, что эта работа будет меня кормить! Я был очень практичным молодым человеком и понимал, что знание французского или английского дает мало шансов – все равно что на фортепиано играть. А знание трудного и востребованного языка гарантирует, что всегда будешь при деле. Так оно и было в советские времена: я занимался техническим переводом с японского языка, и это давало мне отличный заработок.

– Ваша мама была преподавателем русского языка и литературы. Успела ли она увидеть публикацию ваших книг и как к этому отнеслась?

– Успела-успела! И до конца все говорила мне: «Когда ты уже это прекратишь и вернешься к серьезным занятиям? Напиши что-нибудь серьезное или переводом литературным займись!» С ее точки зрения, сочинение детективов было делом легкомысленным.

– С одной стороны – восхищение публики, а с маминой…

– Нет, конечно, маме это было приятно, но она считала, что я побалуюсь и перестану. Кстати, может, так оно и будет!

Беседовала Елена Рагожина