Pulse UK Онлайн газета в Лондоне на русском языке
В океане восторженных отзывов о каждой книге в эпицентре пиара поражает одно: откуда хвалящие берут столько однообразных метафор? Причем ни одна из них регулярно не касается смысла опуса.
В этом отношении книга Laurus («Лавр») российского писателя и литературоведа Евгения Водолазкина изменила чересчур вежливых британцев: высокая духовность произведения точно отмечена на всех полюсах критики, а конкретика рецензий нашла параллели с «Кентерберийскими рассказами» Джеффри Чосера и «Именем Розы» Умберто Эко. Доктор наук, стипендиат немецкого Фонда Александра фон Гумбольдта, Водолазкин преподавал в Мюнхенском университете, опубликовал более 130 научных исследований древней и современной русской литературы, он также автор текста для «Тотального диктанта» в этом году. В 2013-м его роман «Лавр» был удостоен национальной литературной премии «Большая книга» в России.
Роман Laurus в английском исполнении назван книгой месяца Waterstones, ведущей британской книжной сети. Обладатель двух крупнейших литературных премий в России, «Лавр» – о новых открытиях в темах вечной любви и веры. Роман состоит из четырех частей, описывающих условно четыре периода земной жизни главного героя, средневекового целителя и впоследствии юродивого. Переживая земные испытания, Арсений берет новые имена – Устин, затем Амвросий и, наконец, Лавр. И если человеческое развитие в символичном движении от Арсения к Лавру, то Laurus – это архетип достойного несения креста из одиночества наедине с собой в единение с Богом. Парадоксально, но времени, говорит автор, не существует. Есть любовь, которая дольше земной жизни, и, чтобы принять этот факт, нужно отказаться от категории времени.
«Идея духовности, необходимости жить праведно, что, по сути, и означает быть человеком, – это универсальные темы, и автор, будучи экспертом в истории Средневековья, угадал достаточно легкий и необычный стиль для такой глубокой идеи, – говорит издатель Oneworld Publications Джулиет Мэйби. – От Северной Америки и Великобритании до Австралии, Южной Африки и Дальнего Востока – 6 300 книг Laurus на английском уже приземлились в книжные и онлайн-магазины мира».
Легко ли перевести произведение, где найдется и современная речь, и архаизмы и стилистика древнерусских текстов? «Перевод происходит почти интуитивно: я перечитываю текст, усваиваю ритмы и звуки, исследую слова. Встреча с автором не менее важна!» – делится переводчик книги на английский язык Лиза Хайден, которой действительно удалось поймать и тонкость русской души, и ее трансформацию.
– Почему роман называется «Лавр»?
– Христианская символика очень богатая и среди прочего часто использовалась в именах. Лавр – это имя, которое хранит в себе значение вечности, как и вечнозеленое дерево. В последний период жизни герой носит имя схимника, поэтому можно рассматривать его бытие под именем Лавр как итог его жизни, потому роман так и называется.
– Для чего духовному человеку нужно стать отшельником?
– В романе один из героев говорит, что в самые трудные минуты человек остается наедине с Богом. Когда человек переходит в вечность, он тоже в этот момент наедине с Богом. Я верю, что с близкими и дорогими людьми мы соединимся и на том свете, если наша любовь будет настолько сильна. Отшельник избавляется от мира и его искушений, но в нужный момент возвращается. Более того, отшельничество в каком-то смысле – путь каждого из нас. Вы никогда не замечали, как с течением лет человек становится менее общительным? Другое дело, что у святых одиночество доведено до абсолюта, когда разрыв с миром становится полным. Когда человек находится наедине с собой, а точнее, наедине с Богом, он аккумулирует очень мощную энергию. Когда Лавр становится отшельником, к нему приходят люди, которым он помогает. Поэтому отшельничество – это не эгоистическое уединение, а наоборот, уход, чтобы собрать силы и направить их потом в мир.
– Приходилось ли вам изучать вопросы веры и религии на научном уровне?
– Мы дружим домами – Пушкинский дом в Питере и в Лондоне, и в 1998 году я организовал конференцию «Монастырская культура: Восток и Запад» в Пушкинском доме Санкт-Петербурга. Патроном был мой учитель Дмитрий Сергеевич Лихачев. В основе нынешней системы ценностей Запада и Востока – религиозная этика. Были замечательные ученые из Италии, Германии, Франции и, конечно, из России. Были русские монахи, лютеранский епископ, иезуиты, и мы удивлялись, насколько, несмотря на различия, мы все-таки близки как христианские культуры, как единый способ мышления.
– Есть ли надежда на единение наших религий?
– Как говорил Соломон, время разбрасывать камни и время собирать. Мне кажется, сейчас наступает время собирать камни. Мы соединимся, каждый обогащенный своим опытом, но торопиться не нужно. С католиками мы очень близки. Нас разделяют только проблемы филиокве и несколько богословских проблем. С протестантами несколько сложнее дело, но они, как мне известно, люди толерантные. У меня есть большая надежда, что наши религии соединятся, потому что сейчас мы особенно нужны друг другу. Полагаю, если Бог увидит, что воссоединение нам нужно, Он найдет способ нас воссоединить.
– Как писатель и ученый пришел к вере?
– Я крестился поздно, в 16 лет, и крестился потому, что открыл для себя смерть не просто как уход из жизни и небытие, а как ее бессмысленность: если есть смерть, то жизнь не имеет смысла? Если смерть окончательна и бесповоротна и никаких здесь вариантов, то зачем тогда жить, зачем выступать перед публикой, брать интервью, ходить в кино? Все имеет смысл только тогда, когда ты понимаешь, что это лишь часть вечной жизни, земная жизнь – приготовление к вечной, и вот это было моим первоначальным толчком к вере. Я крестился тайно, потому что было советское время, я готовился в университет и понимал: если узнают о крещении, то вряд ли примут. Так я тайно ходил в церковь, и постепенно опыт обогатился более глубоким пониманием православия, христианства.
– Были ли у вас встречи с юродивыми или целителями?
– Я встречался с людьми, которые были известными старцами, в юности, в зрелом возрасте уже меньше. В юном возрасте, возможно, это важнее всего: человек еще зависит от внешнего мира – очень важно, в чьем лице ему этот внешний мир является. Если это старец, монах, опытный человек, то это большое счастье. Конечно, встречаются лжецелители, лжепророки, тут надо быть очень осторожным. Думаю, право учить по-настоящему дано очень немногим. Моя самая глубокая духовная встреча была с Владыкой Антонием Сурожским. В Англии я с ним кратко общался, и его благословение нашей семье очень помогло. Сейчас я думаю, что если и видел в своей жизни человека, живущего святой жизнью, то это был как раз Владыка Антоний. Один из членов моей семьи серьезно болел. Будучи в Лондоне, я пришел к Владыке, и он благословил иконой Божией Матери. Бог миловал – болезнь прошла. Несколько лет спустя мы приехали с семьей, дочерью и женой. Владыка Антоний нас очень тепло принял, и это было такое удивительное ощущение, что ты говоришь со святым.
Беседовала Елена Сикорская.
Фото: Oneworld Publications.
Благодарим Oneworld Publications и Pushkin House за содействие в организации интервью.